...Шли годы. Мы вырастали и уходили в жизнь - сложную, трудную, 
полную взлетов и падений, надежд и разочарований. Мы уезжали и вновь 
приезжали к родному порогу - усталые, нервные, битком набитые 
ученостью и мудреными словами; самоуверенные и ни во что не верящие 
скептики. И почему-то нам постоянно было "ужасно некогда", мы все 
время были чем-то "страшно заняты". А потому к ней, постоянно 
думающей о нас, мы не торопились.
<p>
Но проходил момент, и мое сознание будто молния 
пронизывала: "Бабушка!" И я, как ураган, неслась к ней в деревню. 
Бабушка, милая!.. Вот она, все та же: глядит на тебя и не наглядится, 
и в сморщенных руках ее подарок. 
<p>
- Возьми, касатка, для тебя вязала, теплые они, носи на здоровье. - 
Носки шерстяные...
<p>
А у меня для нее - ничего... Стыдно до слез, и только она не видит 
этого, ибо ей от меня ничего не надо, кроме меня самой. 
<p>
Полностью опубликовано в "Православном Петербурге" <br>
(Балтийский курьер, N 4, декабрь 1992)