Все повернули головы и увидели у порога могучую фигуру неподвижно стоявшего человека в широкой пенуле темного цвета: то был Луций Сергий Катилина.
При слове "свобода", которое подчеркнул Катилина, Спартак и все гладиаторы, за исключением Требония, остановили на нем вопрошающий взгляд.
- Катилина! - воскликнул Требоний; он сидел спиной к дверям и не сразу заметил вошедшего.
Он поспешил навстречу Катилине, почтительно поклонился
ему и, по обычаю, поднеся в знак приветствия руку к губам, сказал:
- Привет тебе, славный Катилина!.. Какой доброй богине, нашей
покровительнице, обязаны мы честью видеть тебя среди нас в такой
час и в таком месте?
- Я искал тебя, Требоний, - ответил Катилина, - а также
и тебя, - добавил он, повернувшись к Спартаку.
Услыхав имя Катилины, известного всему Риму своей жестокостью, убийствами, силой и отвагой, гладиаторы переглянулись; некоторые, надо заметить, испугались и побледнели. Даже сам Спартак, в груди которого билось бесстрашное сердце, невольно вздрогнул, услышав голос грозного патриция; нахмурив лоб, он пристально смотрел на Катилину.
- Меня? - спросил удивленный Спартак.
- Да, именно тебя, - спокойно ответил Катилина, сев на
скамью, которую ему пододвинули, и сделал знак, приглашая всех
садиться. - Я не думал встретить тебя тут, даже и не надеялся
на это, но я был почти уверен, что застану здесь Требония и он
научит меня, как найти отважного и доблестного Спартака.
Спартак все с большим изумлением смотрел на Катилину.
- Тебе дали свободу, и ты достоин ее. Но у тебя нет денег, чтобы прожить до той поры, пока ты найдешь заработок. А так как благодаря твоей храбрости я выиграл больше десяти тысяч сестерциев, держа пари с Гнеем Корнелием Долабеллой, я и искал тебя, чтобы вручить тебе часть выигрыша. Она твоя: если я рисковал деньгами, то ты в продолжение двух часов рисковал своей жизнью.
Среди присутствовавших пробежал шепот одобрения и симпатии к этому аристократу, который снизошел до встречи с презираемыми всеми гладиаторами, восторгался их подвигами и помогал им в их бедах.
Спартак, не питавший доверия к Катилине, был тем не менее тронут участием, проявленным к нему столь высокой особой, он отвык от такого отношения к себе.
- Благодарю тебя, о славный Катилина, за твое благородное намерение! - воскликнул он. - Однако я не могу, не имею права принять твой дар. Я буду преподавать приемы борьбы, гимнастику и фехтование в школе моего прежнего хозяина и, надеюсь, проживу своим трудом.
Катилина постарался отвлечь внимание сидевшего рядом с ним
Требония и, протянув ему свою чашу, приказал разбавить велитернское
водой, а сам тем временем наклонился к Спартаку и едва слышным
шепотом торопливо сказал:
- Ведь и я терплю притеснение олигархов, ведь я тоже раб
этого мерзкого, растленного римского общества, я тоже гладиатор
среди этих патрициев, я тоже мечтаю о свободе... и знаю все...
Спартак, вздрогнув, откинул голову и посмотрел на него с
выражением недоумения, а Катилина продолжал:
- Да, я знаю все... и я с вами... буду с вами... - А затем,
поднявшись со своего места, он произнес громким голосом, чтобы
все его слышали: - Ради этого ты и не отказывайся принять
кошелек с двумя тысячами сестерциев в красивых новеньких ауреях.