В космопорт они приехали за день до  рождества,  и  с  самого  начала
родителей не покидала  тревога.  Для  мальчика  это  был  первый  в  
жизни
космический полет; никогда раньше он не бывал в  ракете.  Отцу  с  
матерью
очень хотелось, чтобы все прошло хорошо. И вот теперь им пришлось 
оставить
на Земле, по ту сторону таможенного барьера, и  рождественский  
подарок,  и
маленькую елочку с чудесными белыми  свечами  -  они  на  несколько  
унций
превышали весовой лимит. Им казалось, что у них отобрали праздник,  
отняли
любовь.<p>
     Мальчик  сидел  в  зале   ожидания.   Родители,   вконец   
измотанные
безуспешным сражением с чиновниками  Межпланетного  Ведомства,  
подошли  к
нему и незаметно переглянулись.<p>
     - Что будем делать?<br>
     - Ничего. Что мы можем?<br>
     - Глупые правила!<br>
     - А он так ждет елку!<p>
     Взвыла сирена, и люди толпой ринулись в Марсианскую  Ракету.  
Отец  и
мать вошли последними, мальчик - между ними. Все молчали.<p>
     - Я что-нибудь придумаю, - сказал отец.<br>
     - Ты о чем, па? - спросил мальчик.<p>
     Но тут ударили двигатели, и ракету вынесло в черное пространство.
     Ракета неслась, изрыгая огонь, оставляя позади  Землю,  где  
все  еще
было 24 декабря 2052 года; она летела туда, где нет времени:  ни  
месяцев,
ни лет, ни часов.<p>
     Весь первый "день" они проспали.<p>
     Незадолго до полуночи, судя по  часам,  которые  все  еще  
показывали
нью-йоркское время, мальчик проснулся и сказал:<br>
     - Я хочу посмотреть в иллюминатор.<p>
     У ракеты был только один иллюминатор - "окно" из удивительно 
толстого
стекла на верхней палубе.<p>
     - Не сейчас, - сказал отец. -  Немного  погодя  мы  вместе  
сходим  к
"окну".<br>
     - Но мне интересно, где мы и куда летим.<br>
     - Подожди самую малость, прошу тебя.<p>
     Проснувшись, он минут пять ворочался с боку на бок  и  все  
думал  об
оставшемся на Земле  подарке  и  о  елке  с  белыми  свечами.  
Наконец  он
поднялся. Кажется, он придумал! Осталось сделать это, и тогда  
путешествие
будет по-настоящему веселым и радостным.<p>
     - Сынок, - сказал он, - ровно через полчаса будет Рождество.<br>
     - Ох, - испуганно вздохнула мать. Она надеялась, что мальчик  
забудет
о празднике.<p>
     Мальчик вспыхнул, губы его задрожали.<p>
     - Я знаю, я знаю. Я получу рождественский подарок, да? И  
елочку?  Ты
обещал...<br>
     - Да-да, все это и даже больше, - сказал отец.<br>
     - Но... - начала было мать.<br>
     - Я придумал. Честное слово, придумал. Все это и  еще  больше,  
много
больше. А теперь, прости, я должен отлучиться.<p>
     Его не было минут двадцать. Вернулся он, улыбаясь во весь рот.
     - Рождество уже близко.<br>
     - Можно мне подержать твои часы? - попросил мальчик, и отец 
отдал ему
часы. Сын бережно взял их и молча смотрел, как в его руках утекают 
минуты,
возбужденный и зачарованный.<br>
     - Рождество! Наступило Рождество! А где мой подарок?<br>
     - Идем, - отец обнял мальчика за плечи и повел  из  комнаты  
вниз  по
коридору, вверх по пандусу. Женщина шла следом.<br>
     - Сейчас поймешь. Мы уже пришли, - ответил отец.<p>
     Они  остановились  перед  большой  закрытой  дверью.  Отец   
постучал
условным стуком - три раза, потом еще два - и дверь  открылась.  В  
кабине
было темно, слышались приглушенные голоса.<p>
     - Входи, сынок, - сказал отец.<br>
     - Там темно.<br>
     - Я буду держать тебя за руку. Идем, мама.<p>
     Они ступили через порог, и дверь закрылась за ними, отсекая  
свет  из
коридора.  Перед  ними  неясно  вырисовывался  огромный  стеклянный  
глаз,
иллюминатор, "окно", сквозь которое  смотрели  в  космос.  Четыре  
фута  в
высоту и шесть - в ширину.<p>
     Мальчик смотрел.<p>
     Отец и мать тоже смотрели в "окно", и вот в темной  кабине  
зазвучала
песня.<p>
     - Веселого Рождества, сынок, - сказал отец.<p>
     Невидимые люди пели старые родные  рождественские  гимны,  и  
мальчик
медленно шел к "окну", пока не уперся лицом в холодное стекло. И 
стоял так
долго-долго, все смотрел и смотрел в космос, где глубокая ночь  
вспыхивала
и вспыхивала десятью миллиардами миллиардов волшебных белых свечей.