Генрих Сапгир, человек очень талантливый, называл себя "поэтом будущего". Лев Халиф подарил ему свою книгу. Сделал такую надпись:
"Поэту будущего от поэта настоящего!"

Был день рождения Веры Пановой. Гостей не приглашали. Собрались близкие родственники и несколько человек обслуги. И я в том числе. Происходило это за городом, в Доме творчества. Сидим, пьем чай. Атмосфера мрачноватая. Панова болеет. Вдруг открывается дверь, заходит Федор Абрамов.

- Ой! - говорит. - Как неудобно. У вас тут сборище, а я без приглашения...
Панова говорит:
- Ну, что вы, Федя! Все мы очень рады. Сегодня день моего рождения. Присаживайтесь, гостем будете.
- Ой! - еще больше всполошился Абрамов. - День рождения! А я и не знал! И вот без подарка явился...
Панова:
- Какое это имеет значение?! Садитесь, я очень рада.

Абрамов сел, немного выпил, закусил, разгорячился. Снова выпил. Но водка быстро кончилась. А мы, значит пьем чай с тортом. Абрамов начинает томиться. Потом вдруг говорит:
- Шел час назад мимо гастронома. Возьму, думаю, бутылку "Столичной". Как-никак у Веры Федоровны день рождения...

Один наш приятель всю жизнь мечтал стать землевладельцем. Он восклицал:
- Как это прекрасно - иметь хотя бы горсточку собственной земли!

В результате друзья подарили ему на юбилей горшок с цветами.

Иосиф Бродский (на книге стихов, подаренной Михаилу Барышникову):

Пусть я - аид, а он - всего лишь - гой,
И профиль у него совсем другой,
И все же я не сделаю рукой
Того, что может сделать он ногой!"

"Двести восемь польских строчек дарит Сержу переводчик".

Двадцать пять лет назад вышел сборник Галчинского. Четыре стихотворения в нем перевел Иосиф Бродский. Раздобыл я эту книжку. Встретил Бродского. Попросил его сделать автограф. Иосиф вынул ручку и задумался. Потом он без напряжения сочинил экспромт:

"Двести восемь польских строчек
Дарит Сержу переводчик".

Я был польщен. На моих глазах было создано короткое изящное стихотворение. Захожу вечером к Найману. Показываю книжечку и надпись. Найман достает свой экземпляр. На первой странице читаю:

"Двести восемь польских строчек
Дарит Толе переводчик".

У Евгения Рейна, в свою очередь, был экземпляр с надписью:

"Двести восемь польских строчек
Дарит Жене переводчик".