Керн уставился на нее.
<p>
- Разве можно? Разве здесь  нет  прислуги,  которая  могла  бы  
вызвать
полицию?<br>
- У прислуги отпуск до понедельника. Она вернется поездом  в  11:40.  
А
Нойманы - трехчасовым. До тех пор время - наше.<br>
- Бог мой! - воскликнул Керн. - Мы можем распоряжаться  этой  
квартирой
так долго?<br>
- Да.<br>
- И мы можем здесь жить, словно она наша, -  вместе  с  этой  
гостиной,
спальнями и собственной столовой с красно-белой скатертью и  
сервизом,  и,
может быть, с серебряными вилками и ножами, и  со  специальными  
ножичками для фруктов, и с кофе, который мы будем пить  из  кофейных  
чашечек,  и  с радио.<br>
- Все это будет наше. А я буду  жарить  и  парить  и  надену  для  
тебя
вечерний туалет Сильвии Нойман.<br>
- А я надену сегодня вечером смокинг господина Поймана. Даже если он  
и
будет мне велик. В  тюрьме,  в  "Светском  мире",  я  вычитал,  как  
нужно
одеваться.<br>
- Он тебе будет как раз впору.<br>
- Грандиозно! И у нас будет праздник! - Керн вскочил, 
воодушевленный. -
Тогда я могу принять и горячую ванну с мылом, правда? Я  давно  был  
лишен
этого. В тюрьме можно вымыться лишь в какой-то лизольной дряни.<br>
- Конечно, горячую ванну, и даже с всемирно  известными  
духами  "Фарр"
фирмы Керн.<br>
- Их я уже распродал.<br>
- А у меня еще есть флакон. Тот, который  ты  мне  подарил  в  кино,  
в
Праге. В наш первый вечер. Я сохранила его.<br>
- Вот это да!  -  воскликнул  Керн.  -  Благословенный  Цюрих!  Это  
уж
слишком, Рут! Нам, кажется, начинает везти...<br>

Перевод с немецкого - Е. Никаев