Я скоро узнал все семейные подробности. Его жену зовут Сусанной, 
или "Санночкой", а дочь носит странное имя "Юрочка". Он оставил дочку 
трехлетним ребенком. "Воображаю, - восклицал он, - теперь совсем уж 
барышня, - невеста!" Я узнал и девическую фамилию его жены, и все 
бедствия, которые они испытали вдвоем, когда он женился, будучи 
студентом последнего курса и не имея
даже двух пар панталон, и каким прекрасным товарищем, нянькой, 
матерью и сестрой была в это время его жена. 
<p>
...<p>
У него была непреодолимая потребность всех обласкать, осчастливить, 
одарить. Он и нам совал всякие безделушки из сибирских
и уральских камней, вроде брелков, запонок и булавок, китайских 
колечек, нефритовых божков и другие мелочи. Были между ними
вещи очень ценные как по стоимости, так  и по редкой художественной 
работе, и, знаете, невозможно было отвязаться от него,
несмотря на стеснительность и неловкость принимать подобные подарки, -
 так уж убедительно и настойчиво просил. Ведь это все равно как не 
устоишь, когда ребенок упрашивает вас взять у него конфетку. 
<p>
С собою же он вез пропасть вещей, как в багаже, так и в вагоне, и все 
это были подарки для "Санночки" и для "Юрочки". Чудные
вещи были: курмы китайские шелковые бесценные, слоновая кость, 
золото, миниатюры на сардониксе, меха, расписанные веера,
лакированные шкатулки, альбомы, - надо было видеть и слышать, с какою 
нежностью, с каким восторгом говорил он о своих близких людях, 
показывая эти вещи. Пусть его любовь была немного слепа, чересчур 
шумна и слишком эгоистична, пусть она даже
была чуть-чуть истерична, но, клянусь вам, что сквозь все эти условные и пошлые завесы я прозревал настоящую громадную любовь...