Моя первая любовь продолжалась с девяти до четырнадцати лет. Влюблена 
я была в актера Вениамина Смехова, сыгравшего Атоса в 
фильме "Д'Артаньян и три мушкетера". В течение этих пяти лет я
<ul>
<li>бессчетное количество раз смотрела любимый фильм;
<li> ежедневно слушала пластинку с песнями из этого фильма, 
размахивая рапирой;
<li> вычисляла и с жадностью смотрела все остальные фильмы с участием 
Смехова;
<li> посещала все творческие встречи с любимым (актером);
<li> непрерывно читала Дюма - "Трех мушкетеров", "Двадцать лет 
спустя" и "Виконта де Бражелона", круг за кругом;
<li> хранила под подушкой книгу Вениамина Смехова "В один прекрасный 
день...";
<li> следила за прессой, стараясь не пропустить ни одного упоминания 
о любимом (актере);
<li> охотилась за его фотографиями, которые иногда встречались в 
газетах, журналах и книгах, а иногда поступали и из других 
источников...
</ul>
Мои родственники и друзья знали, что бороться с этим безумием 
бесполезно, поэтому не препятствовали моей любви и старались 
порадовать меня какой-нибудь реликвией. Свояк (муж сестры) подарил 
мне "Трех мушкетеров" Дюма - книгу, которую в те годы достать было 
очень трудно. Одноклассница - потрепанный том "Двадцать лет спустя". 
Не помню кто - пластинки с песнями из фильма. Мама - книжку Смехова и 
рапиру. Бессчетные подружки дарили бесчисленные фотографии.
<p>
Но папа превзошел всех. Он сделал мне и в самом деле выдающийся 
подарок, которым я восхищаюсь до сих пор. Это довольно большая 
фотография, сделанная во время съемок фильма "Двадцать лет спустя". 
На ней запечатлены все четыре мушкетера: Михаил Боярский, Вениамин 
Смехов, Валентин Смирнитский и Игорь Старыгин - все в соответствующих 
костюмах, при шляпах и шпагах. Посередине стоит режиссер фильма, 
Георгий Юнгвальд-Хилькевич. Возле каждого мушкетера - 
автограф: "Портосъ", "И.Стар.", "Дюма" (это режиссер так 
подписался), "Д'Бояртаньян", "В. Смехов"... А на обратной стороне - 
пространная надпись, сделанная самим Вениамином Смеховым. И 
подпись: "В. Смехатос".
<p>
Как я пережила мгновение,  когда папа вручил мне этот дар, - не знаю. 
Помню, что потрясение было невероятное. Смотрела и насмотреться не 
могла, читала и перечитывала. Всем рассказывала, всем показывала... И 
до сих пор фотография  стоит у меня на полочке в рамочке. 
<p>
Это ведь и вправду редкость.
<p>
Оля.
<p>
P.S. Прошу прощения у Вениамина Борисовича за это излияние.