Добрый вечер, дорогие читатели!
С тех пор, как вышел предыдущий выпуск рассылки, среди наших авторов не прекращается серьезный спор. Касается он романа Умберто Эко "Имя розы", о котором мы рассказали вам в прошлый раз. Некоторые наши авторы разделяют чувства многих тысяч почитателей романа (в том числе, и Юрия Лотмана). Другие считают, что в романе немало страниц, которые можно назвать неэтичными и оскорбляющими чувства верующих людей.
Я не сомневаюсь, что среди вас немало сторонников первой точки зрения, готовых назвать Эко в числе своих любимых писателей. Но, может быть, есть и те, кому что-то в этом романе кажется неприемлемым? Просим всех вас принять участие в нашем споре и ждем ваших писем, посвященных роману "Имя розы".
А сегодня мы хотим рассказать вам о произведениях, тема которых - ностальгия, о книгах - воспоминаниях. Посвящаем этот выпуск России - той, какой она была каких-то сорок - пятьдесят - сто лет назад...
Верхняя полка
И. А. Бунин. Жизнь Арсеньева
"Вещи и дела, аще не написаннии бывают, тмою покрываются и гробу беспамятства предаются, написаннии же яко одушевленнии". Этими словами начинается одно из самых удивительных произведений Бунина - "Жизнь Арсеньева". Оно охватывает практически все темы, "состояния", "настроения", "ощущения" творчества писателя, является одновременно и художественной автобиографией, в которой многие факты точны до предела, и лирико-философской прозой, наполненной вымыслом.
Бунин пытается извлечь из глубин своей памяти все воспоминания с рождения до двадцати лет и задается вопросами: почему что-то запоминается, а что-то - нет, изменяется ли реальность, становясь прошлым, возможно ли преодоление "неосуществимости" творчества (идеального) и любви (тоже идеальной), что вечно ускользающее пытается уловить и выразить творческая личность...
Автор создает биографию внутренней жизни человека и прослеживает взаимовлияние мира и души. И образы и чувства, возникающие перед читателем, действительно "одушевляются" и странным образом "оседают" в памяти, становясь и его принадлежностью.
А. Лазарева
Современная полка
В. В. Набоков. Другие берега. (Автобиографический роман)
Мне часто кажется, что на самом деле есть два Набоковых: один - европейский (и при этом такой русский...), творивший под псевдонимом Владимир Сирин. Другой - изъясняющийся по-английски автор "Лолиты", постмодернист Nabokov. Первый - страдающий от невыносимой любви к расстрелянной России, не имеющий сил забыть освещенный солнцем дом, мшистую скамью, ветку черемухи, "рябину подле клена". Второй - слишком американец, виртуозно играющий словами. Объединяет же этих двух писателей роман "Другие берега". Написан он был уже в Америке, но посвящен все той же единственной любви - любви к Родине, к той России, которой больше уже нет. Главной задачей мемуариста Набоков считает "обнаружить и проследить на протяжении своей жизни развитие тематических узоров". Блуждая с капризной богиней памяти Мнемозиной по комнатам детства и парку юности, он обнаруживает мельчайшие нити, из которых, оказывается, и соткано полотно длиною в жизнь. И каждая такая ниточка бесконечно дорога читателю, который любит настоящую русскую прозу - такую, которой, похоже, тоже больше нет...
О. Надпорожская
Art-полка
Вадим Воинов. Мост через Стикс. СПб.: Деан, 1994
Современный питерский художник Вадим Воинов создает из разнообразных "пожилых" вещей, found-object-ов, оставленных людьми в брошенных жилищах, некие "функциоколлажи" на темы новейшей истории России. В ход идут самые разнообразные предметы: этикетка от монпансье ("из чистого ягодного и фруктового сока") и пачка из-под папирос "НЭП", тронутые ржавчиной серп и молот, гнутый штопор и медный профиль Сталина, разбитая скрипка и пара надорванных билетов на киносеанс…
Жизнь "военной столицы" середины десятых годов показана в работах "Весенние маневры", "Кресты Первой мировой", "Герб Невы в солнечный день", которые передают емкие образы некогда устойчивого и цветущего миропорядка. Внутренний драматизм этой серии в том, что зритель знает: миропорядок, казавшийся незыблемым, уже обречен.
Воинов ностальгирует по военному блеску советской империи, задается вопросом о причинах ее краха и исторически профессионально исследует природу большевизма. Особенно остроумен и точен автор в анализе механизма сталинского государства, эмоционален в военной теме, лиричен в "шестидесятнической".
Но главный интерес воиновских работ даже не в авторских выводах и оценках, а в эффекте присутствия в историческом ландшафте. И это ощущение присутствия дорогого стоит.
А. Воцвешакин
Еще один вопрос мы хотели бы вам задать: каким, по вашему мнению, должно быть соотношение фактов и вымысла в различных мемуарах и автобиографиях? Имеет ли автор воспоминаний право превращать реальность в художественное произведение или должен быть скрупулезным летописцем?
Всегда ждем ваших писем. Доброй вам ночи!
С уважением,
Ольга Надпорожская и другие "писатели"