версия для печати
добавить в избранное

Е. Лаврентьева. Светский этикет пушкинской эпохи

"У вас нет права выбора - дарить либо не дарить, по определенным дням вы вынуждены делать и получать подарки, в противном случае вы нарушите обычаи страны и нанесете всем оскорбление", - писала Кэтрин Вильмот. Щедрость русских дворян, их желание и умение делать подарки поражали многих иностранных путешественников. Не отличались скупостью и российские императоры, во дворцах которых целые комнаты отводились для подарков как иностранным гостям, так и своим подданным.

Обер-гофмейстрина Прусского двора, графиня Фосс, побывавшая в Петербурге в 1808 году, отмечает в своем дневнике: "Мы по-семейному обедали у Царицы-матери. Пред обедом я осматривала комнату, в которой для подарков находится целое собрание чудеснейших шуб. Одна, из великолепной черно-бурой лисицы, предназначена нашей королеве; здесь же хранятся бриллианты, перстни, ожерелья, одним словом, всякие драгоценности, из которых царь сам выбирает подарки для избранных".

Если начальникам подчиненные могли делать подарки лишь в исключительных случаях, то царю и особам царской фамилии мог преподнести подарок каждый дворянин.

"Одна дама вышила подушку, которую поднесла Александру I при следующих стихах:

Резолюция министра Державина:

А вот еще один анекдот о подарке, преподнесенном царю его подданным: "Император Александр I желал иметь у себя попугая и получил его в подарок от Нарышкина, к которому часто и запросто хаживал некто Гавриков, которому хлебосольный хозяин всегда приказывал подавать пуншу, любимый напиток гостя. Однажды, пред Пасхой, докладчик явился к государю со списком награждаемых и при слове: "статскому советнику Гаврикову"... "Гаврикову пуншу, Гаврикову пуншу!" - заорал смышленый попугай, и в наградных ведомостях государь собственноручно написал против награждаемого чиновника: "Гаврикову пуншу!"."

<...>

В большой моде, свидетельствуют сестры Вильмот, были в начале века хозяйственные подарки: "<...> когда мы приехали, княгиня прислала пару серебряных подсвечников и восковых свечей впрок! Затем я ожидала получить в дар заступ или рашпер, но не угадала, так как на следующий день нам подарили по сковороде". "Когда кто-либо переезжает в другой дом, он получает от друзей и знакомых полезные вещи: что-нибудь из мебели, продовольствия и другие подарки, бриллианты, например".

Чаще других в мемуарной литературе упоминаются свадебные подарки.

"Жених привез мне жемчужные браслеты, потом дарил мне часы, веера, шаль турецкую, яхонтовый перстень, осыпанный бриллиантами, и множество разных других вещей", - вспоминает Е.П. Янькова радостное событие, состоявшееся в 90-е годы XVIII века. В "Памятных записках" В.И. Алтуфьева имеется запись, датированная 1816 годом: "Я представил невесте моей подарки: перстень, шаль, ящик с дамскими приборами и другой с конфектами..."

"Первым приношением будущей моей жене, по традиционному тогдашнему обычаю, была турецкая белая шаль, стоившая что-то вроде 3 тысяч рублей, если не более", - писал М.Д. Бутурлин, который женился в 1834 году. Известно, что А.С. Пушкин также подарил своей невесте дорогую шаль. Таким образом, на протяжении полувека шаль была неизменным свадебным подарком.

Было не принято дарить невестам роскошные букеты цветов. Только в 20- е годы XIX века вошло в моду преподносить девицам и дамам изящные букеты цветов.

"Употребить цветы к тому, чтобы придать новую приятность вежливости (galanterie), более очаровательности воспоминаниям дружбы, вид более привлекательный дарам ума или сердца, было обыкновением, столь достойным наших гостиных, что не могло не внушить какой-нибудь прекрасной выдумки при наступлении того времени, когда титул подарков часто приобретает значительность свою единственно от новых форм, под которыми они являются, - читаем в первом номере "Дамского журнала" за 1829 год. - Благодаря этой милой выдумке можно под видом самых простых цветов подарить на память самые драгоценные вещицы. Особа, которой они подносятся, без сомнения угадает тайну и улыбнется при старой философии, все еще желающей повторять, что очень часто колючий терн скрывается под цветущею розою".

Мода дарить даме цветы в театре распространилась в начале тридцатых годов. "Мода требует иметь в руке прекрасный букет цветов, сидя в спектакле; мода требует, чтобы мужчина поднес их; мода требует, чтобы дама приняла: и потому в антрактах беспрестанно отворяется дверь ложи и молодая цветочница кладет в ней букет, не объявляя, кем он прислан. Надобно угадывать воображению, а может быть, и сердцу".

С сороковых годов, как пишет П.Н. Столпянский, "воцарились цветочные подношения на нашей сцене, конечно, подносили цветы не только на спектаклях, но и на концертах. Это была, как выражались в то время, "награда милая, грациозная, нежная".

Но с течением времени подношение цветами из награды "милой, грациозной, нежной" обратилось в невероятное увлечение, и наиболее яркое воспоминание об этом увлечении петербуржцев цветами оставил граф В.А. Соллогуб в своем водевиле "Букеты, или Петербургское цветобесие", шедшем с успехом в сезон 1845 - 1846 годов".

Даже самый невинный подарок, врученный даме "посторонним" мужчиной (не состоящим с ней в родстве), мог бросить тень на ее репутацию. Забавную историю рассказывает в своих воспоминаниях В.В. Селиванов:

Аристократическое общество осуждало распространившуюся моду на роскошные подарки, которые делали "посторонние" мужчины любимым дамам. В своих воспоминаниях Ф. Булгарин рассказывает о "чиновнике, который послал любимой им женщине <...> полные столовый и чайный сервизы, в несколько дюжин, обвернув посуду в сторублевые ассигнации!!! Подобных примеров было тогда много, хотя в разных видах. Эта безвкусная роскошь, оскорбляющая высокое чувство и приличия, роскошь, пахнущая татарщиной, была тогда в моде между чиновниками и купцами".

Случалось, что и светские дамы теряли бдительность и принимали от "посторонних" мужчин ценные подарки: "<...> светские дамы дома и даже на званых вечерах занимались тем, что распускали золотое шитье поношенных мундиров и кафтанов, отделяя чистое золото от шелка, на котором оно было обвито, и это золото потом обменивали в магазинах на другой товар. Мужчины, ухаживающие за молодыми дамами, пользовались этой модой, чтоб делать им иногда очень ценные подарки, которые легкомысленные красавицы принимали без зазрения совести", - сообщает в своих воспоминаниях Е.И. Раевская.

Девушкам позволялось дарить молодым людям "небольшие произведения карандаша или иглы, собственной их работы". Чаще всего это были вышитые бисером кошельки, вставки для бумажников, чехлы для карточных мелков и т.д. "Недавно подарила я ему своей работы кошелек, и он сказал, что будет носить его вечно", - писала в дневнике Анна Оленина.

Подаренный девушкой носовой платок с вышитыми инициалами был самым ценным подарком для влюбленного молодого человека. Этот подарок говорил о многом. Забавный анекдот об А.И. Тургеневе рассказывает в "Старой записной книжке" П.А. Вяземский: "<...> когда он ухаживал за одною барышнею в Москве, в знак страсти своей похитил он носовой платок ее. Чрез несколько дней, опомнившись и опасаясь, что это изъявление может показаться слишком обязательным, он возвратил платок, проговоря с чувством два стиха из французского водевиля, который был тогда в большом ходу в Москве:

(Он осложнит мне жизнь, Возьмите его, возьмите его (фр.))

Во время посещения харьковского института благородных девиц в 1842 году император Николай I, подыгрывая молодым воздыхательницам, дарит на память девушкам, как свидетельствует мемуарист, два своих носовых платка. "Девицы подхватили этот драгоценный подарок, от которого чрез несколько минут остались мелкие клочки".

Броши и кольца, сплетенные из волос, также были заверением любви и дружбы. "Хотите ли мне сделать весьма приятный подарок? Закажите мне кольцо из ваших волос, вы этим меня очень одолжите", - писал К.Н. Батюшков своей родственнице.

"В знак дружбы я подарила Анне Семеновне брошь в оправе из своих волос", - сообщала в письме Марта Вильмот.

Распространены были и "знаки дружбы в виде перьев, перевитых разноцветными шелками с серебряными и золотыми ниточками, колечек из конских волос и бисера".

Бисерные вышивки дарили и друзьям, и родственникам. "В одной частной коллекции в настоящее время хранится уникальный стол карельской березы с прекрасной бисерной вышивкой на круглой столешнице около 1 м в диаметре. Вышивка представляет собой античную сцену, окруженную великолепной цветочной гирляндой. На вышивке имеется дата 1831 г. и инициалы К. С. 3. При реставрации внутри стола было найдено письмо, написанное вышивальщицей: "Вышила сей стол для брата, друга и благодетеля моего Павла Александровича Межакова. Начала 1824 года декабря 18 дня в с. Никольском, кончила 1831 года февраля 20 дня в Петербурге. Княгиня Софья Засекина, урожденная Межакова, и прошу оный стол хранить и отдавать всегда старшему сыну как памятник братской дружбы и трудолюбия" (Юрова E.С. Старинные русские работы из бисера. - М., 1995, с.12).

В дни рождений мужчины нередко получали "бисерные подарки" от своих жен. Например, гоголевскому Манилову "ко дню рождения приготовляемы были сюрпризы: какой-нибудь бисерный чехольчик на зубочистку".

Жены делали мужьям не только "материальные" подарки. В 1790 году княгиня Варвара Васильевна Голицына посвятила своему мужу, выдающемуся генералу екатерининского века, С.Ф. Голицьну свой перевод французского романа "Заблуждения от любви". Изданная книга сопровождалась дарственной надписью: "Прими сей труд, дражайший супруг, как новой знак любви, которую я к тебе ощущаю..."

О том, какими подарками супруг может порадовать свою "дражайшую половину", читаем в опубликованном в "Дамском журнале" за 1833 год "Наставлении сыну в день брака": "Не отказывай жене в ее невинных желаниях; доставляй ей приличные удовольствия, сколько можешь. Захочет ли нового платья, чепчика, шали, соглашайся без ропота. Я никогда не отказывал твоей матери ни в каком подобном желании; и что значат неважные издержки на новый наряд, часто необходимый, на ложу в театре, на билет в концерт?.."

Согласитесь, в наше время немногие мужчины утруждают себя покупкой разнообразных нарядов для своих жен, да и женщины предпочитают самостоятельно выбирать себе одежду в магазинах. Не так было в начале прошлого века. "Жене Гагарин привез целую лавку, - сообщает в 1814 году москвичка М.А. Волкова в письме к своей подруге, - и сравнительно с здешними ценами он купил все просто задаром. Кстати, скажу тебе, что все мы носим лишь наряды, привезенные из Вены, Франкфурта, Лейпцига, вообще из-за границы. Не шутя, здесь постоянно получаются громадные посылки с нарядами, т. к. у всех в Москве есть родственники в армии".

"Самый незначительный подарок, сделанный родителями детям, - свидетельствует Я.И. де Санглен, - принимался с живейшим чувством. Помню, как в день рождения, отец подарил сыну, гвардии капитану 25 рубл. асс., и он принял оные с непритворным чувством благодарности. Не дорог подарок, говорили тогда, а дорого родительское внимание".

Маленьким детям родители дарили игрушки. "Подарков в то время дети получали много и от родителей, и от родных и друзей дома, но дары эти и игрушки были гораздо примитивнее, проще и дешевле теперешних", - читаем в воспоминаниях Н.В. Давыдова.

"Родители должны сильно заботиться о том, чтобы приучать детей сдерживать в себе знаки неудовольствия или смущения при получении подарка, который не осуществляет их надежды; но приучить их к этому можно не тогда, когда им будет сказано, что сдержаннoсть их должна быть минутною, и позволять им, по уходе особы, жаловаться на нее. Они должны им внушать, что дети обязаны показывать удовольствие, если даже подарок им и не нравится, потому что уж и то много значит, что им дарят, и что тут главное не даримая вещь, а мысль и действие.

Для этого надо, конечно, чтобы сами родители не показывали дурного примера и умели бы, если они не имели счастья получить хорошего воспитания, подавлять свои дурные побуждения и исправляться от них. Понятно, что это трудно, но не невозможно, и чего же нельзя сделать для блага своих детей".

Подарки для детей не требуют больших выдумок: новая игрушка или конфеты Бертелемота или Помереля всего для них приятнее.

(Елена Лаврентьева. Светский этикет пушкинской поры. М.: "Олма Пресс", 1999г.)

#!ShowTnx();