Л.Пиранделло. Новелла

... старик грустил. Лежа на соломе, он глядел на звезды, изредка закрывая глаза и тяжело вздыхал.(...) Вдруг сонное течение мыслей Нелли нарушилось: зеленая искорка светлячка прорезала тусклое мерцание влажных звезд и опустилась рядом с ним на солому.

При появлении этой искорки Нелли почудилось, что небо не то опрокинулось на него, не то отъехало еще дальше, и он вскочил, словно стряхнувшись ото сна; однако сном показалось ему скорее все то, что было вокруг, затерянное во мраке ночи: его крестьянская хижина, потрескавшаяся и закопченная, мул и двое ослят на жнивье и - где-то совсем далеко - робкие огоньки Раффадали, его родной деревеньки.

Светляк все еще сидел тут, на соломе, совсем рядом. Нелли сгреб его в кулак и, разглядывая на дне мозолистой ладони, где светляк продолжал излучать слабое зеленое мерцание, думал, что эта "пастушья свечка" явилась ему как вестница далеких лет его счастливой юности; быть может, это тот самый светлячок, что одной июньской ночью, лет сорок пять тому назад, запутался в черных волосах Трезуцци Тумминиа, которая вместе со своими подружками из Раффалади осталась на ночь на вот таком же току, чтобы при луне, под звуки цимбал, плясками отпраздновать конец жатвы.

- Эх, молодость, молодость!

Как испугалась тогда Трезуцци Тумминиа этого крохотного червячка, заползшего ей в волосы! Она не знала, что это всего-навсего "пастушья свечка". Нелли вспомнил, как он подошел к ней, осторожно, двумя пальцами снял светлячка, показал его Трезуцци и торжественно, словно собираясь читать стихи, произнес:
- видишь этот огонек? Он хотел превратиться в звезду у тебя на лбу.

Так Нелли начал ухаживать за Трезуцци Тумминиа еще в те далекие времена, когда мир был совсем иным! Но из-за старой семейной распри родители воспротивились их браку; потому-то Трезуцци вышла замуж за другого, а он женился на другой. С тех прошло больше сорока пяти лет, он овдовел, овдовела и она около десяти лет назад... Но, интересно, к чему бы это светлячок вдруг взял и вернулся? Почему он решил сверкнуть перед глазами Нелли именно тогда, когда ему так грустно и одиноко? Почему светляк выбрал место на мокрой соломе, да еще рядом с ним?

Вытащив из кармана клочок бумаги, Нелли аккуратно завернул в него светляка; остаток ночи старик уже не спал и только думал, чему-то усмехаясь про себя. На рассвете Нелли увидел девочку, которая возвращалась по тропке, протоптанной мулами, домой, в Раффадали.
- Нику, Никуццу, поди-ка сюда! - окликнул он ее из-за своей загородки.

Глаза его при этом смеялись; казалось, что и лицо вот-вот расползется в улыбке. Подперев рукой колючий, давно не бритый подбородок, Нелли спросил:
- Знаешь тетю Трезу Тумминиа? (...) - растолковывал Нелли. - Знаешь ее? Так вот, гляди: тут в бумажке - "пастушья свечка". Смотри не выпусти и не раздави ее! Отнесешь тете Трезе и скажешь, что тебя, мол, послал Нелли Згембри и что, тут в бумажке, тот самый светлячок, которого тетя Треза видела много-много лет назад! Понятно? Главное, не забудь сказать: "Тот самый, что много-много лет назад!" Вечером принесешь ответ. Получишь печеных каштанов. Ну, беги!

(...)

Вечером девчонка принесла ответ:
- Тетя Треза велела передать, что волосы из черных сделались белыми и что свечка потухла.
- Так и сказала?
- Да.

На следующий день, побрившись и приодевшись, словно жених, Нелли сам направился к Трезе Тумминиа, дабы заверить ее в том, что огонь "пастушьей свечки" по-прежнему горит в его сердце так же, как в тот день, когда он впервые зажегся на лбу у Трезы наподобие звезды.

- Давай поженимся и зарежем свинью!

Треза пихнула его обеими руками в грудь.

- Проваливай-ка ты лучше отсюда, глупый дед!

Но при этом Треза смеялась. Понятно, о том, чтобы зарезать свинью не могло быть и речи. А вот насчет свадьбы... что ж, можно подумать!

#!ShowTnx();