П. Санаев. Похороните меня за плинтусом

Кроме мамы, я обнимал дедушку, но, конечно, совсем не так. Я радовался, когда он возвращался с концертов с сувенирами, некоторые из которых он дарил мне, обнимал его на секунду, чтобы показать, что рад его возвращению, но, кроме этой недолгой радости, ничего не чувствовал.

И всё же я думал, что люблю его, не так, как маму, но всё-таки люблю, и меня задело, когда однажды он вдруг сказал, что я люблю не его, а его подарки. От этой мысли у меня сжало горло. Неужели это действительно так?! Я подумал, и решил, что люблю не подарки, а дедушку, просто намного меньше, чем маму. А любил бы я маму, если бы она мне ничего не дарила?

Почти всё, что у меня было ценного, подарила мне мама. Но я любил её не за эти вещи, а эти вещи любил, потому что они были от неё. Каждая подаренная мамой вещь была словно частицей моей Чумочки, и я очень боялся потерять или сломать что-либо из её подарков. Сломав одну деталь из подаренного ей строительного набора, я чувствовал себя так, будто сделал маме больно, хотя деталь была не важная и даже часто оказывалась лишней. Потом дедушка её склеил, и, оставив внутри себя связанные с мамой переживания, она превратилась в драгоценность, подобной которой у меня было несколько и которыми я дорожил больше всего.

Такими драгоценностями были случайно доставшиеся мне от Чумочки мелочи. В игрушках я видел прежде всего вещь, а потом маму. В мелочах, вроде стеклянного шарика, который Чумочка, порывшись в сумке, дала мне во дворе, я видел маму и только. Эту стеклянную маму можно было спрятать в кулаке, её не могла отобрать бабушка, я мог положить её под подушку и чувствовать, что она рядом. Иногда с шариком-мамой мне хотелось заговорить, но я понимал, что это глупость и только смотрел на него. В сломанной и склеенной детальке я тоже стал видеть только маму. Я перестал использовать её в строительстве домиков и положил к мелочам, среди которых была даже старая жвачка. Мама меня как-то ею угостила, я пожевал, завернул в бумажку и спрятал у себя. Большой ценности эта жвачка, конечно, не представляла, я не смотрел на неё, не прятал под подушку, как шарик, но выбросить тоже не мог и хранил, пока она куда-то не затерялась. Мелочи я держал в небольшой коробке, которую прятал за тумбочкой, чтобы её не нашла бабушка. Коробка с мамиными мелочами была для меня самой большой ценностью, дороже была только мама.

#!ShowTnx();