версия для печати
добавить в избранное

Четыре кольца из «Повести о Сонечке» (М.Цветаева)

Время действия книги – 1919 год. Тогда М.Цветаева была частым и желанным гостем студии Евг. Вахтангова. Самые близкие отношения связали Марину с тремя студийцами – Павлом Антокольским, Юрием Завадским, Владимиром Алексеевым. С «Павликом» Марину роднит то, что он – не только актёр, но и поэт, входящий в круг избранных, душевно богатых людей. «Юрочка З.», близкий друг Павла, для Марины становиться не единомышленником, но – объектом поклонения, она любит в нём его «ангельскую» красоту. «Володя» - возникает как антипод «Юрочке», доброта красоты, олицетворение надёжности, силы.

Каждому из троих Марина дарит по перстню. И каждый раз этот подарок не просто следствие существующих уже дружеских отношений, но попытка – удержать, окольцевать, заключить союз.

Павлику Антокольскому Цветаева подарила немецкий чугунный перстень, «с какого-нибудь пленного или убитого — чугунные розы на внутреннем золотом ободе: с золотом — скрытым, зарытым. При нем — стихи:

Дарю тебе железное кольцо:
Бессонницу — восторг — и безнадежность.
Чтоб не глядел ты девушкам в лицо,
Чтоб позабыл ты даже слово — нежность.

Чтоб голову свою в шальных кудрях
Как пенный кубок возносил в пространство,
Чтоб обратило в угль — и в пепл — и в прах
Тебя — сие железное убранство.

Когда ж к твоим пророческим кудрям
Сама Любовь приникнет красным углем,
Тогда молчи и прижимай к губам
Железное кольцо на пальце смуглом.

Вот талисман тебе от красных губ,
Вот первое звено в твоей кольчуге —
Чтоб в буре дней стоял один — как дуб,
Один — как Бог в своем железном круге».

Этот подарок был и талисман, напутствие, и обещание. Чугунные розы и скрытое золото были для Марины не просто необычным сочетанием металлов, но метафорой поэта. Тайное золото поэтической души, соприкасаясь с грубой действительностью преобразует её, даёт ей новую форму, - вот послание, зашифрованное в этом подарке. Железный перстень – знак родства. Вручая его Антокольскому Цветаева признаёт в нём собрата по поэзии. Но дальнейший рассказ о судьбе перстня – печален:

«Однажды приходит — кольца нет. «Потеряли?» — «Нет, отдал его распилить, то есть сделать два.(Павлик, это будет меньше!) Два обручальных. Потому что я женюсь - на Наташе.» — «Ну, час вам добрый! А стихи - тоже распилили надвое?»

Потом — мы уже видались редко — опять нет кольца. «Где же кольцо, Павлик, то есть полукольцо?» — «М.И., беда! Когда его распилили — оба оказались очень тонкими, Наташино золотое сразу сломалось, а я ходил в подвал за углем и там его закатил, а так как оно такое же черное...» — «То давно уже сожжено в печке, на семейный суп. Роскошь все-таки — варить пшено на чугунных военнопленных розах, мной подаренных! »

Уничтожив перстень, Антокольский разрушает и узы душевного родства, соединявшие его с Цветаевой.

Юрию Завадскому Марина дарит серебренный китайский перстень. Этот дар – выбор (избранника), и утверждение своих прав на Юру «я первая подарила ему кольцо! ». В этом подарке противоречиво соединились и нерасчётливость любви, и желание заполучить власть над одариваемым: «счастлив ты – мне нету дела, так любовь моя велела, » — пишет Цветаева в посвященном Завадскому стихотворении. О судьбе китайского перстенька читатель узнаёт только, что его Юра «начищает мелом. — И не знает, что там написано, потому что он – китайский». Это не понимание Юрой сути и смысла полученного подарка, отдаляет его от Марины. Блестящий перстенёк, с которого новый владелец соскрёб тёмные наслоения времени становиться символом внешней красоты, лишённой внутреннего содержания. И в проскользнувшей в беседе случайной фразе – звучит вся сила разочарования: «Мелом – как-то мелко? »

С Володей Алексеевым уже ставшая привычной схема нарушается. На сей раз не Марина – дарит, а сам Володя преподносит ей кольцо, старинный перстень со своими инициалами «В.А.», и только тогда Марина дарит перстень – в ответ.

« - Марина Ивановна, вам всегда нравился мой перстень. Возьмите его! Я с первой минуты хотел вам его подарить, и с тех пор — чуть ли не каждую нашу встречу, но все — чего-то — ждал. Теперь оно настало. Это не подарок, Марина Ивановна, это — дань.

- Володя! Это, кажется, первое кольцо, которое мне дарят, всегда — я, и (сняла и держу) если я до сих пор вам не подарила — этого, то только потому, что уже дарила и Ю. 3., и Павлику, а скольким — до них! Я не хотела, я не могла, чтобы вы этим — как-то — стали в ряд.

- А как я им завидовал! Теперь могу сказать. И Павлику, и 3<авад>скому — что с вашей руки — и такие прочные! Прямо (смеясь) - сгорал от зависти! Нет, Марина Ивановна, вы мне его непременно дадите, и я этим — не стану в ряд, в Студии — стал бы в ряд, но там, куда я еду... А если бы даже — в том ряду стоять не обидно.

Любуясь: - И щиток — пустой. Для имени. Я так привык его видеть на вашей руке, что теперь моя собственная мне будет казаться вашей. (Держа на отлете.) — А у 3<авад>ского — меньше. У 3<авад>ского — с китаянки, а у меня — с китайца, с китайского мудреца.

- Самого простого кули, Володечка.

- А если он еще вдобавок и кули... весь социальный вопрос разрешен! »

Завязавшийся между Мариной и Володей подарочный диалог не случайно напоминает кульминационную часть обряда венчания. Обмениваясь кольцами, Марина и Володя не только дают друг другу памятки на предстоящую разлуку, но и признаются друг другу в любви.

Виктория Черёмухина

#!ShowTnx();