И.А. Гончаров. Обыкновенная история

Евсей и Аграфена

[Прощание]

Отдельно от всех, последняя стояла Аграфена. Лицо у нее позеленело.

- Прощайте, Аграфена Ивановна! - сказал протяжно, возвысив голос, Евсей и протянул к ней руки.

Она дала себя обнять, но не отвечала на объятие; только лицо ее искривилось.

- На вот тебе! - сказала она, вынув из-под передника и сунув ему мешок с чем-то. - То-то, чай, там с петербургскими-то загуляешь! - прибавила она, поглядев на него искоса. И в этом взгляде выразилась вся тоска ее и вся ревность.

- Я загуляю, я? - начал Евсей. - Да разрази меня на этом месте господь, лопни мои глаза! чтоб мне сквозь землю провалиться, коли я там что-нибудь этакое...

- Ладно! ладно' - недоверчиво бормотала Аграфена, - а сам-то - у!

- Ах, чуть не забыл! - сказал Евсей и достал из кармана засаленную колоду карт. - Нате, Аграфена Ивановна, вам на память; ведь вам здесь негде взять.

Она протянула руку.

- Подари мне, Евсей Иваныч! - закричал из толпы Прошка.

- Тебе! да лучше сожгу, чем тебе подарю! - и он спрятал карты в карман.

- Да мне-то отдай, дурачина! - сказала Аграфена.

- Нет, Аграфена Ивановна, что хотите делайте, а не отдам; вы с ним станете играть. Прощайте!

Он, не оглянувшись, махнул рукой и лениво пошел вслед за повозкой, которую бы, кажется, вместе с Александром, ямщиком и лошадьми мог унести на своих плечах.

- Проклятый! - говорила Аграфена, глядя ему вслед и утирая концом платка капавшие слезы.

[Возвращение]

Евсей, подпоясанный ремнем, весь в пыли, здоровался с дворней; она кругом обступила его. Он дарил петербургские гостинцы: кому серебряное кольцо, кому березовую табакерку. Увидя Аграфену, он остановился, как окаменелый, и смотрел на нее молча, с глупым восторгом. Она поглядела на него сбоку, исподлобья, но тотчас же невольно изменила себе: засмеялась от радости, потом заплакала было, но вдруг отвернулась в сторону и нахмурилась.

- Что молчишь? - сказала она, - экой болван: и не здоровается!

Но он не мог ничего говорить. Он с той же глупой улыбкой подошел к ней. Она едва дала ему обнять себя.

- Принесла нелегкая, - говорила она сердито, глядя на него по временам украдкой; но в глазах и в улыбке ее выражалась величайшая радость. - Чай, петербургские-то... свертели там вас с барином? Вишь, усищи какие отрастил!

Он вынул из кармана маленькую бумажную коробочку и подал ей. Там были бронзовые серьги. Потом он достал из мешка пакет, в котором завернут был большой платок.

Она схватила и проворно сунула, не поглядев, и то и другое в шкаф.

- Покажите гостинцы, Аграфена Ивановна, - сказали некоторые из дворни.

- Ну, что тут смотреть? Чего не видали? Подите отсюда! Что вы тут набились? - кричала она на них.

- А вот еще! - выговорил Евсей, подавая ей другой пакет.

- Покажите, покажите! - пристали некоторые. Аграфена рванула бумажку, и оттуда посыпалось несколько колод игранных, но еще почти новых карт.

- Вот нашел что привезти! - сказала Аграфена, - ты думаешь, мне только и дела, что играть? как же! Выдумал что: стану я с тобой играть!

Она спрятала и карты. Через час Евсей опять сидел уже на старом месте, между столом и печкой.

- Господи! какой покой! - говорил он, то поджимая, то протягивая ноги, - то ли дело здесь! А у нас, в Петербурге, просто каторжное житье! Нет ли чего перекусить, Аграфена Ивановна? С последней станции ничего не ели.

- Ты еще не отстал от своей привычки? На! Видишь, как принялся; видно, вас там не кормили совсем.

#!ShowTnx();