версия для печати
добавить в избранное

А.Линдгрен. Черстин и я

- Если бы мне дали миллион, у меня была бы собственная отдельная кловатка.

Я посмотрела на него, втиснутого между двух старших сестер: маленькое, трогательное существо, у которого едва можно было разглядеть кончик носика. И я дала священную клятву, что маленький пострел получит собственную кровать, даже если мне придется ее украсть. Однако зайти так далеко мне не пришлось. Я позвонила Анн и посовещалась с ней, а потом запрягла молочную повозку и поехала в Мосстроп, и забрала кроватку, принадлежавшую Малышу Гангстеру, когда он был в более нежном возрасте. Она была по-настоящему хороша! В столбике кровати виднелись, правда, следы от гангстерских зубов, предположительно оставленные там как-то раз, когда владельцу кроватки не позволили проявить свою волю. Кроватка была с матрацем, а шерстяное одеяльце мне дала добрая мама Вивеки и Анн. Потом я поехала домой, и мне вслед среди прочих махали рукой Тур и Кристер, уезжавшие в тот же вечер. Я была очень довольна своим приобретением. Потом я выпросила у мамы пару старых простынь и перетащила их контрабандой на чердак Ферма, так как считала, что кроватка должна быть сюрпризом.

Она и стала сюрпризом! Я посвятила в Тайну остальных детей, и только малыш Кале парил в неведении о том, какая радость его ожидает. Когда вечером следующего дня настало время ложиться спать, кроватка, застеленная и красивая, уже стояла посреди горницы, а мы - в самом страшном напряжении - ожидали, что скажет при виде ее малыш Калле. Другие дети уже сидели наготове в своих постелях. Вероятно, никогда раньше они не торопились так рухнуть в кровати и на диван. Малыш Калле был у отца на скотном дворе и притопал в восемь часов вечера, голодный и грязный. Я отмыла его на кухне, и он поужинал.

Остальные дети уже лежали в постелях.

- Поторопись, если хочешь послушать какую-нибудь сказку! - сказала я малышу Калле.

Он быстро вбежал в горницу и уставился не понимающим взглядом на кроватку.

- Она твоя, малыш Калле! - ликующе закричали его сестры и братья.

Малыш Калле с сомнением во взгляде посмотрел на меня, и мне дважды пришлось заверить его, что кроватка в самом деле его собственная. Он чуточку дурашливо рассмеялся, а потом подошел и осторожно ощупал кроватку. Затем похлопал ее ручонкой и быстро залез в постель - личико его выражало неизъяснимое блаженство. Этим вечером я снова рассказывала сказку, но малыш Калле не слушал. Он только лежал, проводя ручонкой по простыне и поглаживая время от времени столбик кровати.

#!ShowTnx();